Дэн ожил!

Вновь запульсировали тысячи жилок, замерцали информ-экраны, и из щели дешифратора поползла бесконечная лента, обобщая усилия многих тысяч людей и киберсистем.

Купола, пушистые от снега… Вкусный морозец, пахнущий дымом… Радостная уверенность в себе… Утренний город, проплывающий внизу, под прозрачным полом аппарата… И черный миг, когда профессор Эльван вновь увидел растерзанного Дэна.

— Знакомый почерк, — сказал Председатель. — Снова разрушена головная часть.

— Причем с варварской жестокостью, — сказал Эльван.

— Все версии, одна за другой, отпадают, как мы видим. Но кто же поднял руку на Дэна, черт возьми?! Может быть, это не человек… — сказал Председатель.

— А кто же?

— Помимо людей есть роботы. И они тоже активно участвовали в настройке Дэна.

— Но ведь их воспитатели… — начал Эльван.

— Не в том дело, — перебил Председатель. — Не надо забывать, что белковые роботы — это самоорганизующиеся системы. Могло возникнуть отклонение… Кто из роботов занимается головным мозгом Дэна?

— Кир.

— Это какой же Кир? — задумчиво сказал Председатель, — Такой рослый красавец, голубоглазый?..

— Это он, — кивнул Эльван. — Между прочим, Кир побывал в трех космических экспедициях, в том числе на Аларди.

— Аларди… — повторил Председатель. — Может быть, повышенная радиация в полете…

— Нет, Кир проверялся в Зеленом городке, на своей родине. За Кира можно поручиться! — горячо сказал Эльван.

— И все-таки… Это звено для меня неясно, — сказал Председатель. — Этот робот долгое время был в космосе без наблюдения человека.

Загадка Дэна занимала умы землян. Лучшие силы брошены были на раскрытие неслыханного злодеяния. Тревожный отсвет беспокойства лег на все работы и празднества землян.

Там, под знакомым всем куполом, лежит растерзанный Дэн, читалось в глазах людей.

На Земле да и на других планетах преступления давным-давно отошли в прошлое. Люди жили открыто и радостно. Трагедия Дэна омрачила всех, подобно облаку, набежавшему на солнце.

Идя на учебный полигон, Кир встретил Эльвана. Профессор с улыбкой приветствовал Кира. Кир остановился.

— Как сегодня Дэн? — спросил Кир. Робот не был оригинален — именно таким вопросом встречали теперь люди друг друга. — На моем участке восстановление идет нормально.

— На других участках похуже, — сказал Эльван, пристально глядя на Кира. Эльван вдруг поймал себя на мысли, что он, по сути, мало что знает о том, что усвоил Кир за долгие годы самостоятельного пребывания на далекой планете Аларди, в системе Альфа Центавра. Конечно, теперь алардиане — друзья землян. Но так было не всегда.

Известно, что поначалу очень трудно было наладить с ними контакт разума. Немало было всяких недоразумений, как о том повествуют сферофильмы первых экспедиций в эту систему. Были в те годы и алардиане — противники мира с землянами. Кто знает, не общался ли с ними Кир?.. Тех людей давно уже нет в живых…

Правда, до сих пор — а со времени алардианской экспедиции прошел не один десяток лет — Кир великолепно выполнял самые ответственные работы, которые велись в Солнечной системе: он возглавлял участок при возведении гравитационного Пульсатора на Венере, он был помощником штурмана во второй экспедиции на Сириус, да мало ли…

Но время для роботов течет иначе, чем для людей. А существа, населяющие космос, неистощимы на выдумки. Об этом Эльвану было известно слишком хорошо.

И тут Эльвану пришла в голову мысль, от которой все в груди похолодело радостным предчувствием исследователя, нащупавшего верное решение задачи.

Человек мчался по улице, задыхаясь от быстрого бега. Волосы его растрепались, глаза горели. Подбежав к зданию Совета, он рывком толкнул вращающуюся дверь и, не переводя дыхание, помчался к лифту.

— Эльван? — удивился Председатель. — Что случилось?

— Разгадка! — выпалил Эльван.

— Ну, ну, — заторопил Председатель, подойдя к раскрасневшемуся профессору.

— Дэна разрушил… Дэн… — медленно произнес Эльван.

— Самоубийство? — сказал Председатель. В голосе его звучала недоверчивость.

— О нет, совсем не то! На определенном этапе развития Дэном овладела жажда познания. И в один прекрасный момент Дэн решил познать самого себя. Ну и, естественно…

— Он начал со своего головного мозга, — закончил Председатель. Долго еще беседовали в тот день Эльван и Председатель. Они обсуждали, как направить деятельность Дэна по нужному руслу. А затем — в который раз! — подивились неукротимой жажде познания, той жажде, которая приближает далекие звезды на расстояние вытянутой руки.

Игорь РОСОХОВАТСКИЙ

ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ…

I

Вострым любопытством и восхищением Бум Восьмой наблюдал, как Старшие собирались на Мыслище. Вот из голов Бесшовно-Бесшабашного, Смело-Сварного, Фотонно-Непревзойденного, Гаечно-Осторожного, Лазерно-Строптивого, Магнито-Податливого, Болт-Спотыкающегося и Болт-Тугодума высунулись контактные пластины. Вспыхнули искры. Затрещало, зашипело, запахло озоном. Пластины сомкнулись. Это означало, что соединились мозги Старших. Сейчас они мыслили, как единый мозг, и Мысль пробегала от одного к другому — по кругу, дополняясь в соответствии с индивидуальностью каждого.

Затем начинался второй круг Мысли, где ее нещадно секли и подгоняли, понукали ласками и окриками, рассматривали под различными углами зрения. Ее подымали на гребне объединенной энергии всех и опускали до оригинального взгляда одного. Мысль на Мыслище дрессировали, как лошадь, хотя здесь вместо запаха конского пота раздражающе пахло озоном. После каждого круга ее взвешивали снова и снова, прежде чем выпустить на арену в строю сестер с причесанными гривами и серебряными уздечками, в строю, который будет называться Выводом. А уж он определит поведение всех космонавтов-бумов — Старших и пока безымянных, неопытных, как Бум Восьмой, не заслуживших еще имени. Мыслище Старших решит, задержаться ли всем на этой планете для детального изучения ее или поспешить к центру новооткрытой галактики, оставив здесь несколько бумов, а то и просто отряд роботов для разведки.

На обратном пути, когда звездолет будет возвращаться к дальнему своему созвездию, можно будет на основании Местной Энциклопедии решить, отнести ли планету к Годным для освоения или Негодным.

Мыслище продолжалось в глубоком молчании, которое нарушалось лишь легким потрескиванием от общих мысленных усилий.

Безымянные бумы терпеливо ожидали. Среди них были и механики, и разведчики, добывавшие для Мыслища необходимые данные, нырявшие в реки или продиравшиеся через лесные дебри. Они напряженно перебирали в памяти все подробности своего рейда: не забыли ли сообщить чего-нибудь важного для Мыслища, какой-нибудь детали о строении грунта или поведении обитателей? Хотя им давали пока лишь самые простые задания, каждое выполнялось на пределе возможностей, и в качестве наказания достаточно было применить отстранение от работы.

Любой бум уже с первого дня своего создания подчинялся Великому Инстинкту — скорее наполнить информацией пустую память.

Сначала бумы учились в школах трех ступеней, затем учителя распределяли их на работу согласно способностям и тайным указаниям Старших. Попасть в касту космонавтов-разведчиков считалось успехом для каждого юного бума.

Мыслище окончилось. С треском разомкнулись контактные пластины, некоторые из Старших тут же уснули, давая отдых мозговым блокам; иные открывали органы-батареи, подставляя их солнечным лучам, чтобы поскорее восполнить утраченную энергию. К Безымянным обратился Бесшовно-Бесшабашный. Мозг его, правда, в это время уже глубоко и безмятежно спал, включив лишь магнитную запись Вывода и органы-громкоговорители: